Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен] - Сэмюэль Дилэни

— Наверно, это очень трудно делать, — сказал Лит.

— Конечно. Но знаешь, что самое трудное? Объединить всех этих людей с их индивидуальными номерами.

— Чем занимаетесь вы?

— Ну да. Я делал в этом цирке почти все, начиная от игры на этой окаянной калиопе и кончая дрессировкой акул. Но, как я уже сказал, самое трудное — заставить всех работать вместе. Надо выслушивать каждого и стараться, чтобы каждый был доволен.

— Как вы этого добиваетесь?

— Иногда обсуждаю, а иногда топаю ногой, если начинается свара. А когда сам неправ, сразу признаю и, по возможности, исправляю.

— А потом?

— А потом надеюсь, что все пройдет как надо и я сохраню свое шоу на следующий сезон.

Принц посмотрел на работающих артистов.

— Они прекрасны! Сила и изящество одновременно. Это стоит любых усилий.

— Да, — сказал мистер Тритон, складывая руки на животе. — Ты стал бы хорошим хозяином цирка, мальчик.

Кли решила еще раз обойти цирк, свой табор, прежде чем лечь спать. Она прошла мимо главного шатра и подходила к чудо-колесу, когда почувствовала чей-то взгляд. Она повернула голову и увидела гиганта со шрамами, который пришел с ее братом. Он издали смотрел на нее.

Он смотрит так, словно пытается читать в моем мозгу, подумала она, но отбросила эту мысль. Больше всего ее занимала теперь новая проблема. Это была прекрасная и глубокая теория поля. Она была куда точнее любой другой теории… вернее, будет, когда она завершит ее. Эта теория превзойдет ее предыдущую работу по случайным пространственным координатам — «Джентльмены, вполне вероятно, что с преобразованием существующей транзитной ленты мы сможем посылать от двухсот до трехсот фунтов материи в любое место земного шара с точностью до микрона».

Нет, не думать об этом. Выкинуть из головы. Я же так долго не думала об этом…

И она вспомнила спокойную улыбку, рыжие волосы, неожиданную усмешку и медвежий рев-смех. И остановилась в удивлении, потому что воспоминание было сейчас гораздо отчетливее, чем прежде, она прошептала: «Тумар», ожидая боли, но боли не было. За последние несколько месяцев рана зажила, но Тумар не ушел, он стал ей ближе, хотя бы потому, что она жила жизнью, которой он жил раньше, а не отступила в мир смерти, как ей думалось. Когда она остановилась, пораженная этим открытием, что-то стало пробиваться из глубин ее сознания на поверхность, вот-вот мысль обретет четкость и ясность…

Нет! Она одернула себя, усилием воли загнала мысль подальше. Нет! Нет! О, помогите мне! Нет!

И… И… мысль снова ушла в забвение.

Она прищурилась, снова посмотрела на Эркора, слегка кивнула головой и отвернулась.

Они встретились у черного чудо-колеса, поздняя луна серебрила волосы Алтер. Вместо глаз у обоих зияли глубокие впадины.

Джон улыбнулся.

— Как ты живешь теперь в нормальной жизни?

— Ты называешь цирк нормальной жизнью? — Она тоже улыбнулась. — Как дела с войной? Вы остановили ее?

— Мы сделали еще одну попытку. Изгнали Лорда Пламени из короля Оска.

— Что он сделал в этот раз?

— Мы еще не знаем. А вот Кли знает. Во всяком случае, так думает Эркор. Но это слишком глубоко в ее мозгу.

— Должно быть, он это и имел в виду, когда разговаривал со мной, — сказала Алтер. — Но откуда Кли может знать?

Он пожал плечами.

— Точно неизвестно, но, похоже, что у нее есть какая-то темная информация, совпадающая с той, что была в мозгу короля Оска, когда Лорд Пламени вышел из него.

— Понятно. Знаешь, странная вещь, мы с Тилом были единственными в Торомоне, кто знал кое-что о том, что вы в действительности делаете, а теперь он в армии, а я — в цирке. Он на войне, которую вы пытаетесь остановить, а я… Ну, я здесь. Надеюсь, он скоро вернется, так хотелось бы увидеть его снова. Джон, что с твоей свободой?

— Я не получу ее, пока не кончится война, и я не избавлюсь от Тройного Существа. По крайней мере, я так говорю себе. В тюрьме я научился ждать. А когда имеешь возможность свободно передвигаться, ждать несравненно легче. И я все еще учусь вещам, которые, я думаю, мне пригодятся, когда вся эта канитель закончится. Но иногда я завидую вам, юным. Надеюсь, вам обоим повезет.

— Спасибо, Джон.

В шесть тридцать утра цирковые повозки покатились к берегу и пристани, откуда красно-золотое цирковое судно повезет их обратно в Торон.

Глава 10

В это утро подъем прозвучал раньше. Тил проверил 606-Б перед тем, как его закатили в танк. Погода была теплой, стоял густой туман.

— Король умер!

— А?

— В Тороне во дворце умер король Оск. Сегодня утром пришло сообщение.

— Ты думаешь, убийство?

— Не знаю. Я же сам не видел сообщения.

Слух волной прокатился по лагерю. Хотя никто ничего толком не знал, все решили, что смерть короля как-то связана с их внезапным выступлением. Это было удобным объяснением, поскольку называлась хоть какая-то причина.

Тил вернулся со склада с мотком провода для 605-Б (хотя никто не приказывал, он по собственной инициативе проверил 605-й и обнаружил, что провод там почти сгорел) и увидел Илло, тащившего что-то на плече.

— Что это? — спросил он неандертальца.

— Указатель. Я спросил Курла, взять ли указатель с собой, он ответил: «Зачем?» и пошел прочь. Ну, а я принес.

— Хорошо сделал, — сказал Тил.

Вернувшись к 605-му, он поспорил с двумя парнями, которые хотели взять механизм, не дожидаясь, пока он сменит провод. Но затем один из них увидел хлопуна.

— А, ты, значит, тот самый парень, который, как говорят, приручил это существо?

И пока они разглядывали пернатое создание, Тил поставил провод на место, и парни покатили 605-й. Возвращаясь в барак, Тил прошел мимо Торна и Курла.

— Может, это сражение будет последним, — сказал Торн. — Так разговор о мире был?

— О победе или мире, — сказал Разведчик, — раз король умер.

Тил зашел в барак, взял рюкзак и снова зашагал по грязи.

Он слышал грохот танков, выстроившихся на другом конце лагеря. Согласно приказу, он должен был идти к танку номер 3. Он думал, как бы взять с собой хлопуна, когда его окликнул знакомый голос. Перед ним вырос Креветка. С ним был еще кто-то.

— Привет, Тил. Со мной Кудряш.

— А, привет, — сказал Тил, пожимая им руки.

— Слушай, Тил, — сказал Креветка, — у нас тут спор вышел с Кудряшом, ты не поможешь его разрешить?

— Конечно, — сказал Тил. — В чем дело?

— Какого цвета у тебя глаза?

Тил свел брови и неловко переступил с ноги на ногу.

— Зеленые. А что? — И тут же пожалел, что спросил.